Нашу нечистую силу.

Эта полоса деревьев не широка не больше мили в ширину, и сейчас мы должны были бы уже пройти ее. Металлические стеллажи, заполненные картами и заплесневелыми синьками, тянулись ввысь на два этажа, теряясь в полумраке. Вот тайные точки, подсознательные координаты её начертания — хотя, с другой стороны, я вполне отдаю себе отчёт в том, что и эти и другие места лишь бегло просмотрит, или пропустит, или никогда их не достигнет, тот читатель, который приступит к моей книге, думая, что это нечто вроде Мемуаров Куртизанки или Любовных приключений Кулебякина. Помню день, когда, взяв обратно (чисто-практическое) обещание, из чистого расчёта данное ей накануне (насчёт чего-то, чего моей смешной девочке страстно хотелось, посетить, например, новый роликовый каток с особенной пластиковой поверхностью или пойти без меня на дневную программу в кино), я мельком заметил из ванной, благодаря случайному сочетанию двух зеркал и приотворённой двери, выражение у неё на лице — трудноописуемое выражение беспомощности столь полной, что оно как бы уже переходило в безмятежность слабоумия — именно потому, что чувство несправедливости и непреодолимости дошло до предела, а меж тем всякий предел предполагает существование чего-то за ним — отсюда и нейтральность освещения; и, принимая во внимание, что эти приподнятые брови и приоткрытые губы принадлежали ребёнку, вы ещё лучше оцените, какие бездны расчётливой похоти, какое вторично отразившееся отчаяние удержали меня от того, чтобы пасть к её дорогим ногам и изойти человеческими слезами, и пожертвовать своей ревностью ради того неведомого мне удовольствия, которое Оленька надеялась извлечь из общения с нечистоплотными и опасными детьми в наружном мире, казавшемся ей настоящим.
Яп Чен Хай рассказывал, что как-то его пригласили провести консультацию в доме состоятельных людей, которые только что сделали ремонт, но почувствовали, что после ремонта начались проблемы на работе у хозяина. Вдруг оно замерло, пронизанное насквозь какимто непонятным ощущением, которое передалось мне в голову, в руки и ноги. Но сравните самый тяжелый труд, которым вы когда-либо занимались, с тою праздностью, которая заставляет вас портить цветы и перевертывать желудки пауков, и благодарите свою счастливую звезду, что ваша голова должна о чем-нибудь думать, а ваши руки должны что-нибудь делать. Насколько сумеете увидеть Божественное в том, что Вам дорого, и отстраниться от поверхностного, настолько здоровье постепенно станет улучшаться. Пел немузыкально, скандально.
Недалеко от этого места Бродяжник указал на камень в траве. Ваша задача — научиться культивировать в себе психологию Творцатства. А ты можешь сегодня выручить друга? неожиданно спросил Миша. Иль вон кричишь, когда не пьян. Я боялся этого. Головы опечаленной або.
Лет ему могло быть столько же, сколько и мистеру Рочестеру, то есть между тридцатью и сорока. Потому что мне сдается.
Он был общителен по природе; очевидно, ему нравилось рисовать перед неискушенной слушательницей картины жизни и нравов (я имею в виду не те, где изображалась бы порочная жизнь и постыдные нравы, но такие, которые уносили меня в другой, более широкий мир, радовавший своей новизной); и я с радостью воспринимала от него новые идеи и, представляя себе те эпизоды, о которых он рассказывал мне, мысленно следовала за ним в неведомые области, которые он раскрывал передо мной, никогда не удивляя и не смущая мой ум какимилибо рискованными намеками. Как налево - так загнет анекдот. По моему сигналу надо быстро одеться и бежать, но только по сигналу, а пока — молчок, понятно? Пред взором мысленным все ясно было. В значительной степени это пришло через Вас, потому что Вы жили не Божественной любовью, а идеалами, духовностью, благородством. На самом деле я — Рози… …Я — Рози Настоящая… Она подняла руки вверх, раскрытые ладони едва не соприкасались большими пальцами; сдвинула руки, взяла луну в рамочку, словно картинку, и, когда ночной ветер погладил ее обнаженные руки, почувствовала, что сердце сначала переполнилось радостью, а потом сжалось от страха. Норман сам осоловел от бесконечных телефонных переговоров, на которые тратил каждую выдававшуюся свободную минуту, с возрастающим раздражением выискивая хоть какой-то след.
В конце концов, Роуз уже не дочь Макклендона — по крайней мере в глазах закона; в глазах закона она прежде всего жена Нормана Дэниелса. Меня мутило, кружилась голова, я совсем ослабел, пришлось поневоле согласиться провести ночь под его крышей. В этом случае было совпадение сильных нарушений по отцовской и материнской линиям, поэтому деформация поля в районе ног при традиционном лечении переходила на следующую зону — голову.
http://john-caden.blogspot.com/